Ну разве он не чудо? Хочется на поводок его взять, впрочем… я могу.(с)
Ты не смотри, я вся пуста. Мой взгляд тебе не даст ответа.
Я научилась врать в глаза и совесть потеряла где-то…
Я научилась врать в глаза и совесть потеряла где-то…
Итак, после долгого затишья ваша прекрасная Калисто готова оживлять свой дневник.
Знаете ли, Кали - весьма избалованная барышня, в свое время у нее скопилась достаточно обширная коллекция всевозможных кукол. Прелестнейшие работы. Проходите в игровую комнату, не стесняйтесь, дорогие мои. Я покажу вам каждую из них и расскажу их красочные истории.
Итак, экземпляр первый. Прошу любить и жаловать.
Кукла №1. Фрида Морган.
Не мечи людей косили -
Слава, Злато и Обман.(с)
Слава, Злато и Обман.(с)
И пусть я ужасно не люблю шаблоны, но только посмотрите на это прелестное создание. Блестящей россыпью струится золото её волос, роскошным пологом обрамляя ангельское личико - небесно-голубые глаза, миниатюрные немного пухлые губки, остренький, чуть вздернутый носик и аккуратный подбородок. Её кожа - тонкий, молочного цвета пергамент, любое грубое прикосновение всенепременно оставит лиловую отметину синяка. Она действительно похожа на фею из чудесной сказки, где обитают смелые рыцари, ужасные драконы, маги и прочая волшебная нечисть.
И все бы так, если бы не одно "но". Естественно, эта кукла не могла бы представлять для вас никакого интереса и вот я показываю вам ее до всех её ужасных злоключений. Давайте сменим декорации, выслушайте меня до конца. Пусть это будет моей сказкой вам в подарок на эту холодную ночь.
Золотая Змея.
Начнем с того, что рождена была наша героиня на Туманном Альбионе во времена кризиса королевской власти. Англия готовилась к новое эре, к принятию англиканской церкви, но многие еще были преданы католическому кресту. Вестимо, что мисс Морган была рождена в графстве Сомерсет и семья ее была верной опорой королевской семьи. Сэр Фредерик и госпожа Изабелла не смотря на взгляды короля Генриха хранили верность католичеству, пока в их дом не пришла беда. Смерть новорожденных была вполне обычным делом, наоборот, католики воспринимали мертвых младенцев как святой дар, ведь их души никогда не познают греха. Но госпожа Изабелла на тот момент была уже в возрасте, 26 лет и страшно боялась, что детей у них более не будет. Сэр Фредерик почти отчаялся, пока на их порог в тот туманный вечер не ступил человек, скрывающий лицо за остроносой маской "чумного доктора".
Долго шли переговоры, прислуга слышала из кабинета крики сэра Моргана и надрывный плач Изабеллы, которая, верно, продолжала прижимать к груди бездыханного ребенка. Каково же было удивление всего поместья, когда вместе с взошедшей на небе Луной воздух взрезал пронзительный детский плач. Никто не видел, чтобы "доктор" выходил из поместья, но и с утра его нигде не оказалось.
Мисс Морган росла на удивление красивым ребенком, послушным и преисполненным искренней верой в Единого. Родители очень настаивали на ее духовном просвещении, потому в порядке вещей было то, что вместо няни к ней был приставлен самый натуральный священник из местного аббатства. Фрида росла в абсолютном смирении, хотя и была в меру девичьей своей натуры немного капризна. Ей многое сходило с рук благодаря взгляду влажных васильковых глаз и кроткой улыбке нежно-розовых губ, наивные слова и поведение так же заставили бы умилиться и бравого вояку.
Однако, её всегда интересовали странные скромные статуэтки, спрятанные в недрах небольшого лабиринта из живой изгороди в их саду. Но родители либо давали уклончивый, не однозначный ответ, что это просто искусство, либо и вовсе гнали дочь подальше. Чтобы не было лишних вопросов.
Но вы же не думали, что все так гладко, верно? Полыхнуло рубиновое пламя, оставляя в ее воспоминании смутные картины о мечущихся и кричащих людях. Она помнила их лица, искаженные гримасами злобы и ненависти, помнила распятого вилами отца и мать, растащенную лошадьми в разные стороны. И теплые капли их крови, скользящие вдоль левой щеки, багровые лужи касались кончиков ее босых пальцев и очередная волна брызг путалась в золоте прекрасных волос. Она не плакала и принимала происходящее с во истину христианским смирением, ведь ее родителей обвинили в язычестве и поклонении бесам. Якобы, те скромные фигурки в саду были идолами, которым её родители по какой-то причине возносили дань.
Фриде казалось это странным, но кару она считала заслуженной, ведь нет в этом мире ничего, кроме Единого Бога.
Одного она не знала, что и жива лишь благодаря силам, не имеющим никакого отношения к Святому духу, но об этом позже. Разъяренные мещане не торопились отпускать златовласое дитя, но и убивать её не решались. Посмотрите на нашу чудесную куколку, любезные гости. Они ослепили её на один глаз и нанесли множество ран, которые останутся тонкими лентами боли, опоясывающими все нежное детское тело. Коснитесь пальцами - вы чувствуете её боль вместе со мной? Эти глубокие рытвины насилия, словно штамп теперь на белоснежном полотне. Однако, они не тронули великолепия золотого шелка и истерзанную бросили возле горящего поместья. Разве ребенок может пережить такую сильную боль?
Поскольку Фрида не помнит, как оказалась на перепутье миров, то и мы не будем углубляться. Ясно одно, что она, измазанная сажей и в порванном своем платье, больше похожем теперь на босяцкое тряпье, истекающая кровью, но живая смогла дойти до людей. Это было уже не графство Сомерсет и неизвестно, добрые или злые духи мира помогли ей покинуть то место, но можно считать, что она спаслась. Ей повезло наткнуться на харчевню, где она забилась под дальний столик, как забитый и потерянный щенок. Ослепленная на один глаз и напуганная до полусмерти, она жалась в грязный угол, тихонько подвывая от сотрясающих ее рыданий. Хозяин трактира хотел было вышвырнуть бездомную златовласку на улицу, когда за нее заступилась странная женщина. Её звали Бьянка Сольдери, она мелким чиновником и последнее время старалась найти пропавшего своего братца. Фрида так толком и не поняла, для каких целей тот был ей нужен, но и речь то, собственно, не о ней.
У Ирис не было своих детей, более того, что-то подсказывает автору, что она навряд ли могла бы их иметь. Это был человек абсолютно практичных взглядов на мир, не приземленный, но и не особо углубляющийся в полет высоких материй. Узнав историю девочки, женщина разразилась странным, практически издевательским смехом и объявила нашего златовласого ангела будущим мстителем, который обязательно вернется в Сомерсет, чтобы отомстить за себя и смерть своих родителей. О, боги, как же она была тогда не права. Будучи глубоко верующей и непорочной, Фрида даже помыслить не могла о жестокой мести. Любая мысль о насилии вызывала в ней страх и непроизвольные слезы. Разве она может сделать кому-то так же больно, как сделали ей?
Фрида легко умела нравиться окружающим. Не смотря на повязку на правом глазу, она оставалась все такой же хорошенькой, спрятав при этом свои ужасные шрамы под закрытыми платьями. В особенности, малышка умела и могла нравиться мужчинам вне зависимости от возраста. Проживая при харчевне вместе с госпожой Сольдери, которая решила задержаться там на зиму, она привлекала толпы посетителей. Златовласый прекрасный ребенок был окутан шлейфом сплетен и пересудов. Но безграничная детская доброта и смешная капризность привлекла к ней взрослого мужчину, проживающего неподалеку от харчевни. Он был охотником и, в целом, добрым малым. Простым, словно два пальца и потому он нравился Фриде тем, что беспрекословно выполнял любой её каприз в отличии от умной и расчетливой Бьянки. К слову, его звали Филом. Полагаю, это от имени Феллини, но это не столь важно.
Стоит упомянуть, что в трактире очень часто появлялись еще два ребенка. Одного из них звали Седрик - четырнадцатилетний подросток, находящийся в рабстве у человека, который по какой-то причине любил по пьяни рассказывать, что он способен поднимать мертвых. Фрида слышала об этом и, несмотря на то, что толком не знала, в каком мире находится, не понимала, почему ведьмака все еще не сожгли на костре. Седрик был спокойным, забитым мальчуганом, но когда его хозяин наконец засыпал за столом или терял своего маленького раба из вида, он с удовольствием проводил время с Фридой и был ей, словно старший брат. Второй - Алекс, напротив, резко отличался своим темпераментом от послушного раба. Его отец, собственно, охранял харчевню от особо пьяных посетителей и слыл то ли местным магом, то ли еще кем. Но видели его исключительно тогда, когда требовалось кого-то спровадить прочь. Мать Алекса видели, пожалуй, еще реже. Она часто пропадала, была молчаливой, но безумно любила своего сына. Мальчишка был одного возраста с Фридой и тоже был очень красивым ребенком, приковывавшим к себе внимание. Черноволосый, с бледной, фарфоровой кожей и яркими янтарными глазами. В таверне он занимался обычно тем, что веселил местных гулящих женщин рассказами о том, что когда он вырастет, то обязательно женится на одной из них. На Фриду он не обращал внимания до поры, до времени. Как, впрочем и она на него.
Все изменил какой-то один день. Представляете? Всего несколько часов, о которых я и хочу вам рассказать.
Седрик и Фрида проводили очередной вечер вместе, он любил ухаживать за девочкой, так сильно похожей на сломанную куклу. Таких как она он видел только в витринах очень дорогих магазинов с игрушками и потому она вызывала у мальчика-раба неподдельное восхищение. Он даже позволял себе мечтать, что когда-нибудь все изменится и, быть может, он даже навсегда привяжет её к себе и она никогда не уедет из этого города N. Но, как правильно замечал Дуэйн, компаньон госпожи Сольдери: "Посмотрите на это очаровательное дитя. Такая свежесть, юность и непосредственность. Но обратите внимание на её взгляд, не смотря на свой возраст, она уже осознает этот величайший дар - быть женщиной. Этот мальчик пребывает всецело во власти её обаяния. Смотрите...как она махнула ему ладошкой - томно, медленно. Она, в отличии от него, никуда не торопится. Этот ребенок явно не из бедной семьи, аристократическая похоть уже закипает в этих юных жилах. Любуйтесь её моральным падением, госпожа Бьянка. Вы удостоены первого ряда в театре падения детской невинности". Он был всецело прав. За неимением игрушек, Фрида очень быстро прониклась собственным положением. И Седрик был дорог ей, как оловянный солдатик для балерины. Не имел особенной ценности, но привычен, как особенно любимый щенок из псарни.
Так вот, они который вечер проводили вместе, ими любовался наивный Фил, в стороне чинящий свой лук. Но идиллию разрушил хозяин Седрика, проснувшийся от хмельного забытия. Обозлившись на мальчика, он дернул его за локоть, заставляя упасть на колени. Свободный душой Охотник не мог стерпеть такого обращения с подростком и, решив заступиться, вывел садиста из харчевни на задний двор.
Фрида, вестимо, не могла сидеть в стороне, но от влезания в драку взрослых мужчин её спас черноволосый Алекс, крепко державший девочку за рукав платья.
Ах, эта симфония крови и насилия. Пьяному боль не ведома, после падения он поднимется и, как ни в чем не бывало, вновь ринется в драку, лишь распыляя Охотника подробными рассказами о том, что мальчик ему не просто слуга, а еще и игрушка для плотских утех. Мелькнувшая сталь ножа решила исход битвы, клинок вошел Филу точно меж ребер. И алая кровь, словно густая гуашь пропитала грубую ткань свободной рубашки.
Златовласый ребенок, стоящий поодаль и удерживаемый лишь крепкими руками сверстника, зашелся в истошном крике. Объятые огнем картины давно прошедших дней моментально опалили шаткое сознание и что-то древнее, злое колыхнулось в отголосках детского разума. Заискивающий шепот, раздавшийся в голове еще не был так отчетливо слышим, но проявился он именно тогда.
Стоявший с ножом в руке мужчина хищно усмехнулся, вытирая клинок о спину упавшего ниц Охотника. Затем, подняв его голову с земли и обратив туманный, теряющийся взгляд умирающего к Фриде, человек отчетливо сказал: "Я не дам тебе умереть. Ты будешь жить с этим клеймом позора, когда на глазах у собственной дочери ты поплатился за свою никчемную глупость. Осознавай и живи теперь с этим".
Фрида почувствовала, как тонкие пальцы Алекса отпустили, наконец, рукав её платья. Ринувшись к Филу, она в сердцах проклинала страшного рабовладельца, задыхаясь от холодного воздуха и злости.
Какое-то время ни Седрик, ни его хозяин не появлялись в харчевне. Охотника удалось выходить, но все же он был очень плох - высокая температура, галлюцинации и общее дурное состояние довели его до истощения. Златовласое дитя проводило рядом с ним все свое свободное время, как бы не пыталась её приманить к себе ревнивая Сольдери всяческими взрослыми уловками, вроде покупки игрушек и красивых нарядов.
А тем временем, странный внутренний диалог вел с Фридой странный внутренний голос. Он рассказывал ей о том, что она родилась мертвой и полной Луне. И некто он, Золотой Змей был призван, чтобы она все-таки осталась жива. Он долго спал, будучи скованным оковами её смирения и глубокой духовности, но он единственный, кто может ей сейчас помочь, потому ему и пришлось пробудиться ото сна.
Будучи глубоко напуганной такими речами, Фрида незамедлительно решила рассказать все Бьянке, которая всенепременно и с широкой руки констатировала то, что девочка одержима демоном и это вполне обычно для того мира, в котором они живут. Бедное дитя...призывая Господа к себе на помощь от лукавого, целые дни малышка проводила возле постели больного, непрерывно молясь. Но с каждым днем Единый будто бы отступал на шаг назад, а вот некто внутри нее наоборот обвивал тугими кольцами все крепче, нежно нашептывая, что бояться совсем нечего. Он долго говорил, что Фил больше не сможет сам за себе постоять, а страшный человек конечно же убьет его в следующий раз. Разве ты не дорожишь им, моя прекрасная маленькая леди? Разве ты не хочешь оборвать этот порочный круг, освободить своего друга и названного отца от бессмысленного насилия и жестокости внешнего мира?
Договор был заключен. На том условии, что все это лишь на один раз. Одна игра, всего лишь одна попытка. Зло во имя Добра. Она не совершит ничего дурного, ведь она следует богоугодному делу. Посмотри на эти отблески золотой чешуи, веретено судьбы повернулось.
Первая весенняя капель тихим перезвоном пела свои серенады под окнами, но снег еще не сошел. Седрик переступил порог, пропуская вперед своего хозяина и взглядом мальчик искал свою прекрасную куколку, чтобы хотя бы мимолетным кивком поздороваться с ней. Она сидела поодаль, совершенно одна и ответила легкой улыбкой. Казалось, она расцвела еще сильнее с того момента, как он видел ее последний раз, зимой. Золото волос заиграло по истине холодом роскоши, пухленькие губы налились нежно-розовым цветом, словно после томных поцелуев. Ему было страшно думать о подобном, она ведь совсем ребенок.
Третья бутылка вина. Хозяин Седрика уже совсем не стоял на ногах, а сам мальчик так и не решался подойти к девочке с повязкой на глазу. Как вдруг она сама вспорхнула с места и Седрик уловил странноватый её, слегка остекленелый взгляд. Словно ведомая, она прошла мимо него, вкрадчиво коснувшись ладонью колена его хозяина. Мальчика-раба бросило в нехорошую дрожь, ведь тот мужчина и вправду не постыдился бы причинить Фриде боль.. Но Седрик был слишком кроток, чтобы пробовать возражать.
Сидящие в таверне люди с откровенным напряжением смотрели на то, что происходило за дальним столом. Задержав дыхание, чтобы не чувствовать отвратительного запаха перегара, девочка поднялась на скамейку, на которой восседал мужчина и склонилась над самым его ухом. Приоткрыв один глаз, тот вдруг принялся внимательно ловить каждое её слово и шатко поднялся, протянув ей руку. Беспечно и сугубо по-женски оправив подол платья, мельком кончиком языка облизнув уголки губ, златовласая обернулась на Седрика, улыбнувшись. И тот всего на мгновение уловил что-то змеиное, недоброе в этом странном взгляде.
Фрида в компании мужчины вышла из харчевни, Седрику предусмотрительно было велено оставаться внутри. Золотая тень увлекала похотливый взгляд мужчины за собой, вглубь темных и сырых переулков. Он шел за ней, словно за сигнальным маячком, а она смеялась и этот смех был созвучен с радостной весной, готовой вскоре вступить в свои права. Но были ли мужлану интересно до поэзии момента? Вряд ли.
Наконец, они зашли так далеко в трущобы, что окруженные серыми каменными плитами, никто бы их не услышал. Никто бы не увидел. И вот, огромные руки уже тянутся к тонкому стану, как он исчезает прямиком перед глазами золотистой, переливающейся дымкой. Она оказалась над ним, на небольшом каменном выступе дома, единственный её глаз затянула плотная золотая броня, а зрачок вытянулся в тонкую вертикальную нить. Беспечно свесив стройную ножку, да позволяя распущенным волосам следовать порывам холодного ветра, она тихо заговорила с ним. Заискивающе, каждое слово приправляя сладким ядом. Тем временем бледные её руки порхали в воздухе, выпестовывая тонкие рубиновые нити, еле поблескивающие в серебристом лунном свете. Они тянулись, подобно нотному стану, поверх которого она наносила новый узор, напоминающий ноты. Аккуратная коронка ноготков резко взрезала изящную вязь и тело ошеломленного мужчины дернулось от ужасной боли, в то время как в воздухе громовым раскатом прогремел его крик. Но никто не услышит...никто не сможет помочь в этом царстве сырости и камня. Очередной витиеватый пассаж, заставляя его упасть на колени, скалясь от боли. Детская жестокость - самая прекрасная и одновременно ужасающая картина. За каждую струнку, задевая нервы с поистине садистким наслаждением, ведь злодей заслужил наказание. Его душа всенепременно должна очиститься болью перед тем, как отойти в мир иной.
Громче, друг мой. Хрипи, растягивая томное легато, кричи громче, ведь сейчас крещендо. Его тело извивалось на фоне талого снега и огромных луж, а златовласый палач с лицом ангела с какой-то потаенной тоской оглядывался на эти кривляния. Эта марионетка ведь даже не была красивой, его боль и страдания не могли стать шедевром, ведь даже тональность этих криков не вызывала ничего, кроме отвращения.
Мягко спустившись на землю, девочка сделала несколько шагов по направлению к страдающему. Он тянул к ней руки, уже не в силах кричать или подняться и на миловидном личике златовласой отразилась...скука. Его болевой предел достигнут, дернуть еще раз и он просто умрет. Она ведь чувствует тепло этих струн, чувствует, как они тлеют в её холодных ладошках с каждой секундой. Склонившись над мужчиной, она приложила кончики пальцев к его груди, затем минуя плоть, чтобы коснуться сердца.
Еще теплое. Ещё бьется. Финальный аккорд, брызнувший вдоль стен и последний крик, озаривший пространство всеми оттенками красного. Оно все еще билось в миниатюрной ручке, постепенно угасая. Золотой Змей блестящей дымкой скользнул к таверне.
Идти с трофеем по улице - по меньшей мере глупо. Потому дитя возникло из пространства рядышком с кроватью названного отца. Положив сердце на край тумбы, ребенок с выражением отчаянной любви и заботы вывел остатками алой гуаши на стене "Для тебя".
Когда Фрида снова пришла в сознание, она была в ужасе. Кровь, застывшая на руках никак не отмывалась, слезы не переставали литься рекой. Такого уговора не было...убивать. Такого_уговора_не_было.
Но Змей елейно шептал ей на ушко успокаивающие слова, нежно обнимал в три кольца и молвил, что у них великое будущее...Стоит лишь отречься.
Когда ты ребенок, это ведь в принципе не сложно и, даже вполне логично. Что толку преследовать эфемерное спасение, когда ты можешь творить добро здесь, сейчас. Добро путем огня и меча, признанное не всеми...но ведь на благо. Высокие порывы достаточно быстро перечеркнули прежнюю благовоспитанность, ведь все это казалось таким правильным. Таким...естественным. Если ты одарен, то зачем себя обманывать? Отец отомщен, ему больше ничего не угрожает, Седрик свободен, а одним ублюдком на планете стало меньше.
Фил, увидевший подобный "подарок", исчез. Впрочем, как и Бьянка - она ушла, как только сошел снег, а до того старалась не встречаться с Фридой, но обеспечивала её достаточно, чтобы она могла прожить. С тех пор ею странно заинтересовался Алекс.
Невинная детская любовь, со стороны все это было крайне мило, как бывает именно у маленьких детей. Он приносил ей васильки и очень смущался, когда она из благодарности целовала его в щеку. Он показывал ей лес, располагавшийся не так далеко от города, гулял с ней по рыночной площади. Седрик устроился работником при харчевне, помогал убирать помещение и разносил по вечерам выпивку за столики. Но вот потом он всецело отдавал свое время златовласому ангелу.
Однажды он пришел к ней и принес свой старый ошейник от бывшего, внезапно исчезнувшего хозяина. Протянув его девчушке, он с улыбкой молвил, что это своего рода символ. Он ведь теперь всегда-всегда будет с ней.
Но...ни один не сдержал обещания. Странно, но обладание силой так или иначе заставляет быть одиноким. Они покинули её - один за другим. Холодным стал её закуток на втором этаже, редкие мужчины, псевдо-аристократы, умилялись её "подпорченной красоте", но не более того. И только Змей её не оставил, он беспрестанно шептал ей, что никогда не покинет её. Ведь они связаны, без него не будет её и наоборот. Не важно, почему ушли эти смертные, важно лишь то, что они на веки вместе.
Но Фрида, привыкшая к теплу человеческих рук, словно бездомная кошка, слонялась по вечерам в шумной, накуренной зале в поисках ласки или доброго слова. Охваченная горем, она не знала, куда деться и все её легкое очарование превратилось в тоску. А ребенок, охваченный грустью уже никому не нужен, он не привлекает такого внимания, какое было только по её пришествию. Она чувствовала себя обманутой. Одинокой.
И во всем она винила Их. Всех вместе. Сэра и госпожу Морган, Алекса, Фила, Бьянку и Седрика. Все они её просто бросили. И, как самый настоящий маленький ребенок, она была обижена. И потому решилась.
Осенний вечер тихо клонился к закату, по кабаку летали сонные мухи и редкие посетители неслышно шептались за столами. Входная дверь открылась и юная мисс Морган неспешно прошла в теплую, пропахшую едой залу. Следом за ней шел мужчина - на вид около сорока, загорелый и поджарый. Аккуратная эспаньолка, волосы цвета вороного крыла. Он улыбался ей, о чем-то тихо воркуя, придерживая её нежную ладошку, беспрестанно называя её "юной госпожой". До посетителей только и донеслось:
-Фенрир... Завтра ты ведь проводишь меня в имение Сольдери?
-Конечно, моя юная госпожа. Сын Локи к вашим услугам.
Никто не предал значения обрывку этого разговора. Девчонка была странной, явно не от мира сего. Якшалась с взрослыми мужчинами, которые скорее всего её давно растлили. Потому пусть поступает, как считает нужным.
Тем временем златовласка хищно улыбнулась, сильнее сжав руку загорелого мужчины. Как же ошибались эти мещане, жмущиеся по углам. Зло во имя добра только начало давать свои первые ростки...Они все научатся ценить. И любить. Так, как это завещал Господь. Во имя отца, сына и святого духа.
-
-
11.04.2012 в 16:40Действительно сюжет увлекает, хотя в некоторых местах я бы еще шлифовал, еще мне казалось, словно отчасти это связано с тобой, одна из граней, так знакомо. И как я понял продолжение еще будет, с последними словами вплетение хорошее, именно религиозности, детская обида и как итог погружение в темную сторону, впрочем, сложно сказать здесь что светлое, а что темное, такого похоже нет вовсе.
-
-
11.04.2012 в 18:23На счет продолжения...там все очень запутанно. Дело в том, что это все писано с игрового персонажа, прошедшего огромнейший сюжет. И потому я тут поняла, что здесь было бы резонно книгу начать писать. А не рассказ.