Хохо.

1ый раз в жизни мне захотелось вирта самой и он меня динамит. Смешно, даже стоит это записать. Ну да ладно, было бы о чем горевать. Тогда пойдем другим путем.
"Коктейль", жди меня, я уже в пути.

P.S. У него есть время и деньги, чтобы ездить к корешу в армию на другой конец света, но чтобы навестить меня - ни копейки. Ладно, милый. Не страшно.

---

Зарисовка. Пусть будет.

В целом, просто несколько тем, которые важно сохранить, чтобы не забыть.
А потом это либо на отыгрыш 1х1, либо все-таки сделать серию ивентом для...для*тихий скрежет зубов* Усадьбы. В Айенну не пойду. Хотя, наверное там все лучше. От уровня игроков до общего интерфейса. Не пойду и все тут.

Схема №1.
[Чет/Нечет]
Боевая система - отсутствует
Походовка - обязательно.
Жанр: NC - 18, NC - 21.
Кол-во участников: От трех человек. 2 вампира, 1 человек.
Мир: Наши дни + мистика.

Соль: Наши дни. Шумный, большой город. Я бы сделала что-то вроде Токио, хотя неохота углубляться в японщину. Персонажи одназначно - европейцы и никак иначе. Ну или дрочибельные азиаты. Но поскольку я расистка, то это еще надо постараться.
Так вот. Оказывается, что крупные корпорации уже давным-давно захвачены не мертвыми, правда выше обозначенным особо не улыбается сидеть на конференциях и всяческих собраниях при дневном свете. Даже в солнечных очках. Даже, обмазавшись кремом от загара. Вампиры, прожившие уже немалое количество лет, прекрасно выучившие запросы и желания смертных, нанимают на должность главы корпораций не особо осведомленных людей. Желательно, низы общества - всегда по гроб жизни будут благодарны, а коль вздумают взбрыкнуть, то ума никакого не хватит противостоять высшим темным силам. Сами же кровавые аристократы отсиживаются по различным "андерграудным" заведениям и, в целом, наслаждаются жизнью. Кто-то пытается "косить" под фрика и смешаться с толпой, кто-то наоборот отдаляется от общества и уходит в подземные пентхаусы, расположенные в элитных районах.
Суть в том, что предполагается отыграть небольшую сцену клуба "крови". Они придумали весьма хитроумную забаву, чтобы пощекотать давно омертвевшие нервишки. Они играют на своих подчиненных в кости, проигравший отдает корпорацию победителю вместе с "куском мяса", который её якобы возглавляет.
Помимо того, любят играть и на банальные жизни людей. Вестимо, что не на каждые, раб должен быть в чем-то особенным, чтобы его жизнь действительно стоила целой партии.

Схема №2
[То, о чем не писал Кэррол.]
Боевая система - лит. отыгрыш. Бездайсовка. Присутствие судьи (ИМ'а) или любого другого независимого авторитетного лица приветствуется.
Походовка - да.
Жанр: NC-21 (кровь, расчлененка, все прелести жизни)
Кол-во участников: В целом, не ограничено.
Мир: Зазеркалье и иже с ним.
Ключевой персонаж: Фрида Морган/Ламия.
Ограничения: Вампиры. Никаких вампиров и прочей упырятины в моих законных владениях. Когда найдете, где оставили свое отражение, тогда приходите. И то я еще подумаю.

Соль: Конечно, тут многое повязано на самой биографии персонажа. В принципе, в Зазеркалье она будет искать погибшего отца. Начинается все с того, что ребенок натыкается на книгу, где сказано о трех великих зеркалах, куда иногда отправляются души мертвых. Первое зеркало - кристалльно-чистое Озеро, охраняемое Жутью. Жуть - что-то вроде ледяного волка, разве что раза в три больше. Второе - зеркало, ни разу не видевшее человеческого лицемерия. Вообще, это что-то сродни загадки, да. Третье зеркало - алмазная грань. Там тоже загадок будет достаточно.
В каждом из миров свои неписи, своя история.
1. В гостях у Баронессы. (История дамы Червей)
2. Смертельный кан-кан. (Баллада Вальта Треф)
3. Закат сумрачного дворца. (Сказание Козырного Туза (масть - пики)

Схема №3.
[Боссанова]
Боевая система - отсутствует, не предполагается.
Походовка - да.
Жанр: R
Кол-во участников: 2ое (только ты и я *брови-брови*)
Мир: Историчка + немного мистики, может быть.

Соль: В общем-то, мне всегда хотелось отыграть что-нибудь про цыган. Прямо, вот как они любят - сочно, мощно, восточно. Какие-нибудь их дикие пляски у костра было бы вообще здорово. Предполагается начать с торговой площади и потом увести напарника за угол, заманив конфеткой к табору и показать где раки зимуют как и чем живут эти люди. Вообще, предполагается что-то в стиле легкой романтики но я непротив сеновала и даже кузнеца не позову. А там либо просто логически завершить и отпустить юного рыцаря домой, либо продолжить и просто вылить в 4ую схему.

Которая, впрочем, еще редактируется. Допишу завтра. Сон сильнее меня, на самом деле.

---

Я ищу тепла, как продажная портовая блядь.
Само собой, что я об этом не заявляю с порога. Просто пишу тем, кто может мне его дать.
Как же заполнить эту пустоту. Даже игры мне плохо помогают.
Тем более, мы ведь решили, что попробуем сначала. А сначала никак не клеится. Пусть он будет рядом. Для проформы. Я не могу отпустить его не как человека - это было бы несложно. А как собственную вещь.
Однако, вещь считает, что может иметь свое мнение и даже огрызаться.
Но это исправимо.

---

И сидишь такой, весь из себя стараешься. Ивент должен был превзойти все ожидания,еще бы, ведь он создан по мотивам песни "Танец Казановы", Сергея Калугина. Ну априори не могло выйти плохо, я знаю, что могу вести прекрасные ивенты, когда мне не впадлу их придумывать.
Мои тематики - от рабовладельческих торгов, до путешествий в гости к самому Дьяволу. Но эта Усадьба, это просто аррр.

[20:37] Вы шепчете Лэй: у меня сегодня сплошные опечатки х)
[20:38] Лэй шепчет Вам: ПИШИ МЕНЬШЕ >

А я-то там стараюсь, описываю атмосферу, все дела. О, боги, найдись тот человек, который так же любит фентази и графоманию, как я.
Иначе я начну убивать.(с)

---

Ой, нет. Ну на самом деле, поиграйте меня кто-нибудь уже. Все то убожество, что сидит на Химере и в Усадьбе, я даже видеть не хочу, у меня определенно не встает на игроков с отписью в две строчки.
Варасс дуется на меня с октября месяца, Шелест разучился играть (такое бывает, спросите вы. О, да - отвечу я вам), с Лоти мне откровенно скучно (сопли-драма-сантабарбара актуальны только в присутствии мужчины. Ну или хотя бы по его поводу. У Лоти же депрессия каждый раз на ровном месте в игре), а все остальные заняты.
У меня столько прекрасных, взрослых няш в закромах, но ни у одного нету времени, чтобы со мной поиграться. (фу на вас, фу. Могу перечислить поименно, но в этом нет нужды)
А душа просит игры, да. Вообще, если бы шейд не окрысился на меня за то,что я такая неверная, гулящая тварь, то я думаю, что все было бы просто прекрасно. Учитывая то, что и в реале Варасс мальчик, то меня пугает такая...как бы это...ранимость, вот.

И ведь есть в мозгу шикарные сюжеты (ну, лично в моем видении, они шикарны, да). Но печаль и трагедия всех моих игрищ состоит в том, что я продумываю не только поведение своего персонажа, но, блин, и своего партнера. А эти несведущие смертные всегда делают что-то не так. Неужели так сложно понять, что если ты пойдешь на один мааааленький уступочек, то получишь гораздо больше, нежели вновь съязвишь невпопад и получишь сдачи бейсбольной битой слов.

В общем-то, моя муза просто не хочет писать нечто самостоятельное. Она желает партнера по отыгрышу. Так вариант того, что твой пост прочитают хотя бы по диагонали = 100%. При хорошем раскладе даже оценят по достоинству.

P.S. О, да. Смена никнейма, кстати. В принципе, так и останусь Калисто. Но так звучит загадошней *брови-брови*

---

Нормальные люди.

У меня на самом деле уже давно созрел банальный вопрос. Нормальные люди - зачем?
Серьезно. Этот вопрос даже не даст мне спать сегодня ночью. Я просто хочу узнать, зачем? Зачем вы придумываете себе все это дерьмо, которое вы так старательно называете любовью? Зачем вы выстраиваете призму ненастоящих отношений, свято веря в то, что в этом кукольном домике когда-нибудь смогут жить настоящие люди?
Хапнула я вашей этой "нормальной" любви. Не с педофилами, извращенцами и прочей нечистью - а с обычным молодым мальчиком одного со мной возраста.
И знаете что? Идите в жопу с вашей нормальной любовью.
Фикция чувств для фикции спасения от одиночества. Я давлюсь и выплевываю это все на пол вместе с кровью, желчью и ядом. И валяюсь во всем этом, надрываясь от настоящих слез. Боги, настоящие слезы из-за искусственной любви. Смешно.
Да только вот плакать и вправду хочется.
Я ненавижу себя. Ведь знала. Дура.

---

Немного о старой траве.

Ну, в общем-то, я собой весьма довольна. Да и не могло получиться по-другому.*пожала плечами, вкушая заслуженную мороженку*

Дом, милый дом.

---

Тихий стук высоких каблуков. Она идет по мокрому асфальту, проворачивая старый барабан дряхлого револьвера - он спущен с предохранителя. Как бешеный пес, поверьте - он_спущен_с_предохранителя. Тонкий изгиб запястий, прекрасные пальцы, предназначенные для игры на фортепиано, но уж никак для серьезного огнестрельного оружия, нащупывают спусковой курок. Тихо шелестит ткань строгой офисной юбки. Она ведь мешает ей бегать, равно как и эти лаковые ходули модного дома Лабутен. Но ей ведь и не надо бежать - скорость пули оправдывает неподобающий вид.
Напрягаются тонкие ниточки вен, она не ускоряет шага, ведь ей абсолютно некуда торопиться. Смоль черных волос налипает на белоснежно-фарфоровую кожу, тонкую, как пергамент - постоянный недосып, легкие наркотики, жесткий секс, успокоительное. Все это имеет свойство отпечатываться на прекрасном женском лице мгновенно, что уж говорить о постоянной зависимости от этих вещей.
Она полновата и, скорее всего, астматик - брошенная на мокрый асфальт сумка таинственно приоткрывает головку темно-синего ингалятора. Рядом валяются флаконы, поблескивающие мертвой своей роскошью - безобразно дорогие помады, духи.
Её левый чулок на кружевной подвязке немного спал, но это её не заботит. Она останавливается, чтобы поднять с земли тюбик помады и, открыв его белоснежным жемчугом миниатюрных зубов, отплевывает крышечку далеко в сторону, неотрывно глядя на валяющегося на асфальте человека. Ручка револьвера в крови, а от лица незнакомца не осталось ровным счетом ничего. Под её острыми нарощенными ногтями потихоньку подсыхают куски мяса, выдернутые из плоти в порыве ярости.
Безупречно-белоснежным, накрахмаленным манжетом она утирает тонкие свои, мягкие губы, запрокинув голову немного набок и легкомысленно улыбается, склоняясь над дрожащим телом. Росчерк алой помады вдоль его горла, любуясь целостностью композиции. Кровь сочится из носа, губ, из ссадин на щеках. Темно-багровая жидкость вкрадчиво ползет за воротник старой майки, покрытой масляными разводами и пахнущей дешевой выпивкой.
-Скажи мне, Джеймс...кто ты?
Холодная сталь дула револьвера коснулась потного виска мужчины. Невнятный стон - жирдяй пытался повернуться, попытаться хотя бы сдвинуть свою огромную китовую тушу с места. Приподняться и вот уж тогда он размажет эту самодовольную суку об стену. Она ведь всегда была такой - он видел её каждый день и тихо ненавидел. Зачем она приходила в эту обшарпанную, старую кофейню? Брала пачку самых дорогих сигарет, но была любительницей отвратительного эспрессо, отдававшего нечистотами ближайшей речки, заполоненной отходами фабрик. Это был квартал рабочих и Джеймс не мог понять, зачем эта дрянь стремилась пить кофе именно здесь.
Она была всегда мила со всеми, щерила свои зубки в лицемерной улыбке. Даже с прислугой она обходилась мило не смотря на нерасторопность и хамоватость. И только представьте себя, эта стерва всегда расплачивалась кредиткой. И не какой-то там, а безлимитной золотой картой "Visa National".
-Я не слышу ответа, Джеймс, поторапливайся. У тебя осталось не так много времени.
Она села на холодный асфальт рядом с телом, вытягивая длинные ноги и неспеша вынимая из-за тонкого пояска юбки пачку сигарет, со вкусом закурила, тем не менее удерживая ствол возле его виска. Дым клубился возле её губ, когда она немного приоткрывала оные и манерно запрокидывала голову назад, чтобы шелк вороных прядей ниспадал меж хищных крыльев лопаток. Человек снова невнятно заныл, подергиваясь от боли и тем самым больше пачкаясь в уличной грязи.
-Я...я...
-Ну же, Джеймс. Кто ты?
Он уже жалел обо всем. О том, что вломился в ту квартиру, вообще, что узнал тот несчастный адрес. И что вовремя не уехал из города. Ведь все его подельники уже давно пропали из зоны видимости. Они, правда, не были его друзьями, чтобы сильно об этом волноваться. А впрочем-то...кто у него и был? Женщина тем временем зажала сигарету в уголке губ, приподнимая револьвер и проворачивая барабан, вновь приставила его к виску несчастного:
-Смотри, Джеймс. Давай сыграем. Это 6-ти зарядный револьвер. Но пуль всего пять. Может быть, тебе повезет, как ты считаешь? - немного промолчав, продолжая слушать невнятные стенания, женщина кивнула, неспешно затягивая сигаретку, - Вот и я думаю, что фортуна и так по жизни стоящая к тебе своим упругим задом, не соизволит вдруг тебе помочь. Жалкое же ты создание, Джеймс. Но я все-таки хочу узнать - кто ты?
Жировая масса на земле вдруг содрогнулась и резкий удар по милому личику прошелся с массивного кулака мужчину. Навершие острой скулы встретило удар костяшек, белоснежная ткань с размаху врезалась в липкую, тягучую грязь, вдоль спины словно прошел удар тока. Выстрел. Громкий, зычный клич смерти, брошенный обесцененной монетой в трущобы. И хриплый женский смех - острый каблук впился в живот несчастного, отпихивая стенающую падаль прочь. Простреленное плечо.
-Джеймс. Ты туп, как пробка, - утирая гремучую смесь своей и чужой крови с лица, женщина все еще продолжала хрипло смеяться, вновь прокручивая барабан, - Ну вот видишь...фортуна слепа. Она тебе вряд ли поможет. Четыре патрона. Кто ты, Джеймс?
Упорства дамочке, видимо, не занимать. Упрямо сжатые губы - верхнюю рассекло массивным перстнем, но как известно, можно успеть выпить пинту собственной крови, прежде чем тебя вывернет наизнанку.
-Я...я...жалок.
-Именно. Ты - ничтожная биомасса, паразит, присосавшийся к зловонной куче, которую называют социумом. Но даже так, Джеймс, ты не в состоянии ответить на простейший в мире вопрос. Кто же ты?
Она поднялась с земли, выкидывая тлеющий фильтр одним коротким, сухим щелчком пальцев. Оправила угольно-черный поток волос, перемазанный чужой кровью и твердой рукой наставила револьвер прямиком в затылок Джеймса:
-И знаешь, о чем ты будешь жалеть больше всего? Ты умрешь, так и не узнав ответа на этот вопрос.

Выстрел.

---

Из глаз в глаза, из глаз в глаза,
Без жеста и без слова
Улыбкой сфинксы незаметно
Обменялись снова.
В пустыне оказались мы случайно,
Обязаны хранить чужие тайны.

боже, ну что у меня с лицом на всех фотографиях

---

Выходные.
Вообще, для меня все одно в последнее время, название дня недели не имеет особого значения.
Но, пожалуй, было забавно смотаться в пятницу на "погулятушки" с моими божественными одногруппниками. Я не знаю, каким образом им пришла в голову идея позвать меня с собой, чем они руководствовались и едино ли к этому пришли, но было забавно.
Я социопат. Я боюсь большого количества людей, а они, вестимо, боятся меня. Вечер шел медленно и вязко, казалось, все пространство заволокло той грязью, которую они выливали на ребят из других групп, на учителей, собственных родителей.
В основном, я курила у окошка и смотрела, как они мешают 18-тилетний виски с 18-тирублевой колой. Ну как не испытывать при этом отвращения? Вечер был потерян зря, ей богу, я бы лучше продолжила сидеть дома, перечитывать чьи-нибудь постики или закончить работу с проверкой литературных игр, о которой меня попросил Бельтрандо, мой любимый отец.
5 часов утра - все порядком пьяны, ко мне пристроилась девочка, которую только что бросил парень. Никогда не понимала, для кого отношения могут быть проблемой. Но вот в субботу поняла - у тех, кому нечем себя занять. "Как же скучно я живу" (с).
Быстренько собрав монатки и вызвав такси, с одной сигаретой в пачке, я добралась до дома. Собрала передержку для Тора, немного еды с собой. И просто упала спать. Причем, ехать пришлось в одной толстовке и шарфе, так что я замечательно продрогла.
Вообще, когда видишь маленького щенка, внутри все-таки шевелится нечто похожее на...умиление? Наверное. Обратно я ехала с Тором на руках - это, господа, просто ужасно тяжело. Немеют руки от неудобной позы, ноги - от того, что этот кусок счастья весит далеко не как пушинка.
К слову, он спит один. Я не знаю, по какой причине, но как бы моя сердобольная матушка не пыталась уложить его к себе на кровать, он упрямо уходит спать в одиночестве, на диван. Иногда приходит ко мне, но это вряд ли из-за большой и светлой любви, так как вчера он уже получил по морде ботфортой, у которой пытался отгрызть каблук.
И столько писка от матушки, что я злостный тиран и ненавижу животных. Хм. Как будто только я одна понимаю, что это бойцовская порода. Он ведь уже пробует кусать за руки. Видимо, картина складывается так же. Любить он меня не будет, но вот бояться и уважать - придется. Зато мне не будет страшно ложиться с ним спать в одной комнате.
Ах, да.
Познакомьтесь. Тор.

---

Я как дождь. Временный и высохну.

В общем, план таков, Шерлок.(с)
Во-первых, я сейчас думаю, какой же никнейм мне взять. Я решаю между "Рука-плеть" или "Эта женщина". Да, именно так. У меня все очень туго в последнее время с фантазией, витиеватыми словесными оборотами и прочими прекрасностями существования в интернете. Нет, я не хандрю, просто пока что я немного иссякла.
Во-вторых, я большая молодец. Завтра я созвонюсь с репетитором, который будет учить меня музицировать на гитаре. Потом у меня в планах пройтись до местных маникюрных школ. Да, я хочу научиться моделированию и дизайну ногтей. Сразу отвечу на несколько вопросов, которые мне, как правило, задают мои знакомые:

ххх: Ммм. Пойдешь, значит, в сферу прислуги работать?
я: Нет. Я не собираюсь потом наниматься в салон. Я делаю это, потому что мне интересно, хочется попробовать что-то новое. Я заработала достаточно, чтобы оплачивать свои развлечения. Почему красота моих ногтей не может быть одним из них?

ххх: Это очень дорого стоит. Нужно оборудование, кисточки.
я: Да, это стоит дорого. Я хочу записаться на курс, который включает в себя три основных программы (маникюр + наращивание акрилом + гелем). Все первичные материалы и инструменты мне предоставит школа.

ххх: Лучше бы пошла на курсы визажиста.
я: Основы я знаю, мне хватает моих знаний для повседневного и вечернего макияжа. Гримироваться мне некуда и незачем. Быть может, это будет потом. Косметика это вообще здорово. Не важно, для ногтей она, для лица или еще чего. Но сейчас вот хочу ногти.

Так что, не смотря на то, что у меня горит курсач, я хочу еще и о "душе подумать". А то я уже начинаю покрываться плесенью в этих четырех стенах.
К слову, мне очень хочется похвастаться своим весенним настроением)

Логично, что делала это Елена. Солнечно, правда?)

---

Да, я помню, как я ненавижу Полозкову.
Но это абсолютно не мешает мне на ней тренироваться.
В общем-то тут должно быть что-то в стиле "тадаа". Я все-таки это записала. Там сначала моя невнятная речь, но прошу понять и простить, это от волнения. Запись с одного дубля. Сначала на банальную "Звукозапись" в Windows, потом конвертировано в mp3 - никаких эффектов и звуковой работы над файлом не было. Сначала в планах был Шекспир в оригинале, но так коверкать любимых поэтов я не решилась. Может, если наберусь смелости, то озвучу "Ворона" Эдгара По. Там большой спектр интонаций, настроений. Но для начала пусть будет Верочка.
Приятного прослушивания.


Listen or download Пробное Дубль 1. for free on Prostopleer

---

Музей фарфоровых кукол.

Ты не смотри, я вся пуста. Мой взгляд тебе не даст ответа.
Я научилась врать в глаза и совесть потеряла где-то…

Итак, после долгого затишья ваша прекрасная Калисто готова оживлять свой дневник.
Знаете ли, Кали - весьма избалованная барышня, в свое время у нее скопилась достаточно обширная коллекция всевозможных кукол. Прелестнейшие работы. Проходите в игровую комнату, не стесняйтесь, дорогие мои. Я покажу вам каждую из них и расскажу их красочные истории.

Итак, экземпляр первый. Прошу любить и жаловать.

Кукла №1. Фрида Морган.

Не мечи людей косили -
Слава, Злато и Обман.(с)

И пусть я ужасно не люблю шаблоны, но только посмотрите на это прелестное создание. Блестящей россыпью струится золото её волос, роскошным пологом обрамляя ангельское личико - небесно-голубые глаза, миниатюрные немного пухлые губки, остренький, чуть вздернутый носик и аккуратный подбородок. Её кожа - тонкий, молочного цвета пергамент, любое грубое прикосновение всенепременно оставит лиловую отметину синяка. Она действительно похожа на фею из чудесной сказки, где обитают смелые рыцари, ужасные драконы, маги и прочая волшебная нечисть.
И все бы так, если бы не одно "но". Естественно, эта кукла не могла бы представлять для вас никакого интереса и вот я показываю вам ее до всех её ужасных злоключений. Давайте сменим декорации, выслушайте меня до конца. Пусть это будет моей сказкой вам в подарок на эту холодную ночь.

Золотая Змея.

Начнем с того, что рождена была наша героиня на Туманном Альбионе во времена кризиса королевской власти. Англия готовилась к новое эре, к принятию англиканской церкви, но многие еще были преданы католическому кресту. Вестимо, что мисс Морган была рождена в графстве Сомерсет и семья ее была верной опорой королевской семьи. Сэр Фредерик и госпожа Изабелла не смотря на взгляды короля Генриха хранили верность католичеству, пока в их дом не пришла беда. Смерть новорожденных была вполне обычным делом, наоборот, католики воспринимали мертвых младенцев как святой дар, ведь их души никогда не познают греха. Но госпожа Изабелла на тот момент была уже в возрасте, 26 лет и страшно боялась, что детей у них более не будет. Сэр Фредерик почти отчаялся, пока на их порог в тот туманный вечер не ступил человек, скрывающий лицо за остроносой маской "чумного доктора".
Долго шли переговоры, прислуга слышала из кабинета крики сэра Моргана и надрывный плач Изабеллы, которая, верно, продолжала прижимать к груди бездыханного ребенка. Каково же было удивление всего поместья, когда вместе с взошедшей на небе Луной воздух взрезал пронзительный детский плач. Никто не видел, чтобы "доктор" выходил из поместья, но и с утра его нигде не оказалось.

Мисс Морган росла на удивление красивым ребенком, послушным и преисполненным искренней верой в Единого. Родители очень настаивали на ее духовном просвещении, потому в порядке вещей было то, что вместо няни к ней был приставлен самый натуральный священник из местного аббатства. Фрида росла в абсолютном смирении, хотя и была в меру девичьей своей натуры немного капризна. Ей многое сходило с рук благодаря взгляду влажных васильковых глаз и кроткой улыбке нежно-розовых губ, наивные слова и поведение так же заставили бы умилиться и бравого вояку.
Однако, её всегда интересовали странные скромные статуэтки, спрятанные в недрах небольшого лабиринта из живой изгороди в их саду. Но родители либо давали уклончивый, не однозначный ответ, что это просто искусство, либо и вовсе гнали дочь подальше. Чтобы не было лишних вопросов.

Но вы же не думали, что все так гладко, верно? Полыхнуло рубиновое пламя, оставляя в ее воспоминании смутные картины о мечущихся и кричащих людях. Она помнила их лица, искаженные гримасами злобы и ненависти, помнила распятого вилами отца и мать, растащенную лошадьми в разные стороны. И теплые капли их крови, скользящие вдоль левой щеки, багровые лужи касались кончиков ее босых пальцев и очередная волна брызг путалась в золоте прекрасных волос. Она не плакала и принимала происходящее с во истину христианским смирением, ведь ее родителей обвинили в язычестве и поклонении бесам. Якобы, те скромные фигурки в саду были идолами, которым её родители по какой-то причине возносили дань.
Фриде казалось это странным, но кару она считала заслуженной, ведь нет в этом мире ничего, кроме Единого Бога.
Одного она не знала, что и жива лишь благодаря силам, не имеющим никакого отношения к Святому духу, но об этом позже. Разъяренные мещане не торопились отпускать златовласое дитя, но и убивать её не решались. Посмотрите на нашу чудесную куколку, любезные гости. Они ослепили её на один глаз и нанесли множество ран, которые останутся тонкими лентами боли, опоясывающими все нежное детское тело. Коснитесь пальцами - вы чувствуете её боль вместе со мной? Эти глубокие рытвины насилия, словно штамп теперь на белоснежном полотне. Однако, они не тронули великолепия золотого шелка и истерзанную бросили возле горящего поместья. Разве ребенок может пережить такую сильную боль?

Поскольку Фрида не помнит, как оказалась на перепутье миров, то и мы не будем углубляться. Ясно одно, что она, измазанная сажей и в порванном своем платье, больше похожем теперь на босяцкое тряпье, истекающая кровью, но живая смогла дойти до людей. Это было уже не графство Сомерсет и неизвестно, добрые или злые духи мира помогли ей покинуть то место, но можно считать, что она спаслась. Ей повезло наткнуться на харчевню, где она забилась под дальний столик, как забитый и потерянный щенок. Ослепленная на один глаз и напуганная до полусмерти, она жалась в грязный угол, тихонько подвывая от сотрясающих ее рыданий. Хозяин трактира хотел было вышвырнуть бездомную златовласку на улицу, когда за нее заступилась странная женщина. Её звали Бьянка Сольдери, она мелким чиновником и последнее время старалась найти пропавшего своего братца. Фрида так толком и не поняла, для каких целей тот был ей нужен, но и речь то, собственно, не о ней.
У Ирис не было своих детей, более того, что-то подсказывает автору, что она навряд ли могла бы их иметь. Это был человек абсолютно практичных взглядов на мир, не приземленный, но и не особо углубляющийся в полет высоких материй. Узнав историю девочки, женщина разразилась странным, практически издевательским смехом и объявила нашего златовласого ангела будущим мстителем, который обязательно вернется в Сомерсет, чтобы отомстить за себя и смерть своих родителей. О, боги, как же она была тогда не права. Будучи глубоко верующей и непорочной, Фрида даже помыслить не могла о жестокой мести. Любая мысль о насилии вызывала в ней страх и непроизвольные слезы. Разве она может сделать кому-то так же больно, как сделали ей?

Фрида легко умела нравиться окружающим. Не смотря на повязку на правом глазу, она оставалась все такой же хорошенькой, спрятав при этом свои ужасные шрамы под закрытыми платьями. В особенности, малышка умела и могла нравиться мужчинам вне зависимости от возраста. Проживая при харчевне вместе с госпожой Сольдери, которая решила задержаться там на зиму, она привлекала толпы посетителей. Златовласый прекрасный ребенок был окутан шлейфом сплетен и пересудов. Но безграничная детская доброта и смешная капризность привлекла к ней взрослого мужчину, проживающего неподалеку от харчевни. Он был охотником и, в целом, добрым малым. Простым, словно два пальца и потому он нравился Фриде тем, что беспрекословно выполнял любой её каприз в отличии от умной и расчетливой Бьянки. К слову, его звали Филом. Полагаю, это от имени Феллини, но это не столь важно.

Стоит упомянуть, что в трактире очень часто появлялись еще два ребенка. Одного из них звали Седрик - четырнадцатилетний подросток, находящийся в рабстве у человека, который по какой-то причине любил по пьяни рассказывать, что он способен поднимать мертвых. Фрида слышала об этом и, несмотря на то, что толком не знала, в каком мире находится, не понимала, почему ведьмака все еще не сожгли на костре. Седрик был спокойным, забитым мальчуганом, но когда его хозяин наконец засыпал за столом или терял своего маленького раба из вида, он с удовольствием проводил время с Фридой и был ей, словно старший брат. Второй - Алекс, напротив, резко отличался своим темпераментом от послушного раба. Его отец, собственно, охранял харчевню от особо пьяных посетителей и слыл то ли местным магом, то ли еще кем. Но видели его исключительно тогда, когда требовалось кого-то спровадить прочь. Мать Алекса видели, пожалуй, еще реже. Она часто пропадала, была молчаливой, но безумно любила своего сына. Мальчишка был одного возраста с Фридой и тоже был очень красивым ребенком, приковывавшим к себе внимание. Черноволосый, с бледной, фарфоровой кожей и яркими янтарными глазами. В таверне он занимался обычно тем, что веселил местных гулящих женщин рассказами о том, что когда он вырастет, то обязательно женится на одной из них. На Фриду он не обращал внимания до поры, до времени. Как, впрочем и она на него.

Все изменил какой-то один день. Представляете? Всего несколько часов, о которых я и хочу вам рассказать.
Седрик и Фрида проводили очередной вечер вместе, он любил ухаживать за девочкой, так сильно похожей на сломанную куклу. Таких как она он видел только в витринах очень дорогих магазинов с игрушками и потому она вызывала у мальчика-раба неподдельное восхищение. Он даже позволял себе мечтать, что когда-нибудь все изменится и, быть может, он даже навсегда привяжет её к себе и она никогда не уедет из этого города N. Но, как правильно замечал Дуэйн, компаньон госпожи Сольдери: "Посмотрите на это очаровательное дитя. Такая свежесть, юность и непосредственность. Но обратите внимание на её взгляд, не смотря на свой возраст, она уже осознает этот величайший дар - быть женщиной. Этот мальчик пребывает всецело во власти её обаяния. Смотрите...как она махнула ему ладошкой - томно, медленно. Она, в отличии от него, никуда не торопится. Этот ребенок явно не из бедной семьи, аристократическая похоть уже закипает в этих юных жилах. Любуйтесь её моральным падением, госпожа Бьянка. Вы удостоены первого ряда в театре падения детской невинности". Он был всецело прав. За неимением игрушек, Фрида очень быстро прониклась собственным положением. И Седрик был дорог ей, как оловянный солдатик для балерины. Не имел особенной ценности, но привычен, как особенно любимый щенок из псарни.

Так вот, они который вечер проводили вместе, ими любовался наивный Фил, в стороне чинящий свой лук. Но идиллию разрушил хозяин Седрика, проснувшийся от хмельного забытия. Обозлившись на мальчика, он дернул его за локоть, заставляя упасть на колени. Свободный душой Охотник не мог стерпеть такого обращения с подростком и, решив заступиться, вывел садиста из харчевни на задний двор.
Фрида, вестимо, не могла сидеть в стороне, но от влезания в драку взрослых мужчин её спас черноволосый Алекс, крепко державший девочку за рукав платья.
Ах, эта симфония крови и насилия. Пьяному боль не ведома, после падения он поднимется и, как ни в чем не бывало, вновь ринется в драку, лишь распыляя Охотника подробными рассказами о том, что мальчик ему не просто слуга, а еще и игрушка для плотских утех. Мелькнувшая сталь ножа решила исход битвы, клинок вошел Филу точно меж ребер. И алая кровь, словно густая гуашь пропитала грубую ткань свободной рубашки.
Златовласый ребенок, стоящий поодаль и удерживаемый лишь крепкими руками сверстника, зашелся в истошном крике. Объятые огнем картины давно прошедших дней моментально опалили шаткое сознание и что-то древнее, злое колыхнулось в отголосках детского разума. Заискивающий шепот, раздавшийся в голове еще не был так отчетливо слышим, но проявился он именно тогда.

Стоявший с ножом в руке мужчина хищно усмехнулся, вытирая клинок о спину упавшего ниц Охотника. Затем, подняв его голову с земли и обратив туманный, теряющийся взгляд умирающего к Фриде, человек отчетливо сказал: "Я не дам тебе умереть. Ты будешь жить с этим клеймом позора, когда на глазах у собственной дочери ты поплатился за свою никчемную глупость. Осознавай и живи теперь с этим".

Фрида почувствовала, как тонкие пальцы Алекса отпустили, наконец, рукав её платья. Ринувшись к Филу, она в сердцах проклинала страшного рабовладельца, задыхаясь от холодного воздуха и злости.

Какое-то время ни Седрик, ни его хозяин не появлялись в харчевне. Охотника удалось выходить, но все же он был очень плох - высокая температура, галлюцинации и общее дурное состояние довели его до истощения. Златовласое дитя проводило рядом с ним все свое свободное время, как бы не пыталась её приманить к себе ревнивая Сольдери всяческими взрослыми уловками, вроде покупки игрушек и красивых нарядов.

А тем временем, странный внутренний диалог вел с Фридой странный внутренний голос. Он рассказывал ей о том, что она родилась мертвой и полной Луне. И некто он, Золотой Змей был призван, чтобы она все-таки осталась жива. Он долго спал, будучи скованным оковами её смирения и глубокой духовности, но он единственный, кто может ей сейчас помочь, потому ему и пришлось пробудиться ото сна.
Будучи глубоко напуганной такими речами, Фрида незамедлительно решила рассказать все Бьянке, которая всенепременно и с широкой руки констатировала то, что девочка одержима демоном и это вполне обычно для того мира, в котором они живут. Бедное дитя...призывая Господа к себе на помощь от лукавого, целые дни малышка проводила возле постели больного, непрерывно молясь. Но с каждым днем Единый будто бы отступал на шаг назад, а вот некто внутри нее наоборот обвивал тугими кольцами все крепче, нежно нашептывая, что бояться совсем нечего. Он долго говорил, что Фил больше не сможет сам за себе постоять, а страшный человек конечно же убьет его в следующий раз. Разве ты не дорожишь им, моя прекрасная маленькая леди? Разве ты не хочешь оборвать этот порочный круг, освободить своего друга и названного отца от бессмысленного насилия и жестокости внешнего мира?

Договор был заключен. На том условии, что все это лишь на один раз. Одна игра, всего лишь одна попытка. Зло во имя Добра. Она не совершит ничего дурного, ведь она следует богоугодному делу. Посмотри на эти отблески золотой чешуи, веретено судьбы повернулось.

Первая весенняя капель тихим перезвоном пела свои серенады под окнами, но снег еще не сошел. Седрик переступил порог, пропуская вперед своего хозяина и взглядом мальчик искал свою прекрасную куколку, чтобы хотя бы мимолетным кивком поздороваться с ней. Она сидела поодаль, совершенно одна и ответила легкой улыбкой. Казалось, она расцвела еще сильнее с того момента, как он видел ее последний раз, зимой. Золото волос заиграло по истине холодом роскоши, пухленькие губы налились нежно-розовым цветом, словно после томных поцелуев. Ему было страшно думать о подобном, она ведь совсем ребенок.

Третья бутылка вина. Хозяин Седрика уже совсем не стоял на ногах, а сам мальчик так и не решался подойти к девочке с повязкой на глазу. Как вдруг она сама вспорхнула с места и Седрик уловил странноватый её, слегка остекленелый взгляд. Словно ведомая, она прошла мимо него, вкрадчиво коснувшись ладонью колена его хозяина. Мальчика-раба бросило в нехорошую дрожь, ведь тот мужчина и вправду не постыдился бы причинить Фриде боль.. Но Седрик был слишком кроток, чтобы пробовать возражать.
Сидящие в таверне люди с откровенным напряжением смотрели на то, что происходило за дальним столом. Задержав дыхание, чтобы не чувствовать отвратительного запаха перегара, девочка поднялась на скамейку, на которой восседал мужчина и склонилась над самым его ухом. Приоткрыв один глаз, тот вдруг принялся внимательно ловить каждое её слово и шатко поднялся, протянув ей руку. Беспечно и сугубо по-женски оправив подол платья, мельком кончиком языка облизнув уголки губ, златовласая обернулась на Седрика, улыбнувшись. И тот всего на мгновение уловил что-то змеиное, недоброе в этом странном взгляде.

Фрида в компании мужчины вышла из харчевни, Седрику предусмотрительно было велено оставаться внутри. Золотая тень увлекала похотливый взгляд мужчины за собой, вглубь темных и сырых переулков. Он шел за ней, словно за сигнальным маячком, а она смеялась и этот смех был созвучен с радостной весной, готовой вскоре вступить в свои права. Но были ли мужлану интересно до поэзии момента? Вряд ли.
Наконец, они зашли так далеко в трущобы, что окруженные серыми каменными плитами, никто бы их не услышал. Никто бы не увидел. И вот, огромные руки уже тянутся к тонкому стану, как он исчезает прямиком перед глазами золотистой, переливающейся дымкой. Она оказалась над ним, на небольшом каменном выступе дома, единственный её глаз затянула плотная золотая броня, а зрачок вытянулся в тонкую вертикальную нить. Беспечно свесив стройную ножку, да позволяя распущенным волосам следовать порывам холодного ветра, она тихо заговорила с ним. Заискивающе, каждое слово приправляя сладким ядом. Тем временем бледные её руки порхали в воздухе, выпестовывая тонкие рубиновые нити, еле поблескивающие в серебристом лунном свете. Они тянулись, подобно нотному стану, поверх которого она наносила новый узор, напоминающий ноты. Аккуратная коронка ноготков резко взрезала изящную вязь и тело ошеломленного мужчины дернулось от ужасной боли, в то время как в воздухе громовым раскатом прогремел его крик. Но никто не услышит...никто не сможет помочь в этом царстве сырости и камня. Очередной витиеватый пассаж, заставляя его упасть на колени, скалясь от боли. Детская жестокость - самая прекрасная и одновременно ужасающая картина. За каждую струнку, задевая нервы с поистине садистким наслаждением, ведь злодей заслужил наказание. Его душа всенепременно должна очиститься болью перед тем, как отойти в мир иной.
Громче, друг мой. Хрипи, растягивая томное легато, кричи громче, ведь сейчас крещендо. Его тело извивалось на фоне талого снега и огромных луж, а златовласый палач с лицом ангела с какой-то потаенной тоской оглядывался на эти кривляния. Эта марионетка ведь даже не была красивой, его боль и страдания не могли стать шедевром, ведь даже тональность этих криков не вызывала ничего, кроме отвращения.
Мягко спустившись на землю, девочка сделала несколько шагов по направлению к страдающему. Он тянул к ней руки, уже не в силах кричать или подняться и на миловидном личике златовласой отразилась...скука. Его болевой предел достигнут, дернуть еще раз и он просто умрет. Она ведь чувствует тепло этих струн, чувствует, как они тлеют в её холодных ладошках с каждой секундой. Склонившись над мужчиной, она приложила кончики пальцев к его груди, затем минуя плоть, чтобы коснуться сердца.
Еще теплое. Ещё бьется. Финальный аккорд, брызнувший вдоль стен и последний крик, озаривший пространство всеми оттенками красного. Оно все еще билось в миниатюрной ручке, постепенно угасая. Золотой Змей блестящей дымкой скользнул к таверне.
Идти с трофеем по улице - по меньшей мере глупо. Потому дитя возникло из пространства рядышком с кроватью названного отца. Положив сердце на край тумбы, ребенок с выражением отчаянной любви и заботы вывел остатками алой гуаши на стене "Для тебя".

Когда Фрида снова пришла в сознание, она была в ужасе. Кровь, застывшая на руках никак не отмывалась, слезы не переставали литься рекой. Такого уговора не было...убивать. Такого_уговора_не_было.
Но Змей елейно шептал ей на ушко успокаивающие слова, нежно обнимал в три кольца и молвил, что у них великое будущее...Стоит лишь отречься.
Когда ты ребенок, это ведь в принципе не сложно и, даже вполне логично. Что толку преследовать эфемерное спасение, когда ты можешь творить добро здесь, сейчас. Добро путем огня и меча, признанное не всеми...но ведь на благо. Высокие порывы достаточно быстро перечеркнули прежнюю благовоспитанность, ведь все это казалось таким правильным. Таким...естественным. Если ты одарен, то зачем себя обманывать? Отец отомщен, ему больше ничего не угрожает, Седрик свободен, а одним ублюдком на планете стало меньше.

Фил, увидевший подобный "подарок", исчез. Впрочем, как и Бьянка - она ушла, как только сошел снег, а до того старалась не встречаться с Фридой, но обеспечивала её достаточно, чтобы она могла прожить. С тех пор ею странно заинтересовался Алекс.
Невинная детская любовь, со стороны все это было крайне мило, как бывает именно у маленьких детей. Он приносил ей васильки и очень смущался, когда она из благодарности целовала его в щеку. Он показывал ей лес, располагавшийся не так далеко от города, гулял с ней по рыночной площади. Седрик устроился работником при харчевне, помогал убирать помещение и разносил по вечерам выпивку за столики. Но вот потом он всецело отдавал свое время златовласому ангелу.
Однажды он пришел к ней и принес свой старый ошейник от бывшего, внезапно исчезнувшего хозяина. Протянув его девчушке, он с улыбкой молвил, что это своего рода символ. Он ведь теперь всегда-всегда будет с ней.
Но...ни один не сдержал обещания. Странно, но обладание силой так или иначе заставляет быть одиноким. Они покинули её - один за другим. Холодным стал её закуток на втором этаже, редкие мужчины, псевдо-аристократы, умилялись её "подпорченной красоте", но не более того. И только Змей её не оставил, он беспрестанно шептал ей, что никогда не покинет её. Ведь они связаны, без него не будет её и наоборот. Не важно, почему ушли эти смертные, важно лишь то, что они на веки вместе.
Но Фрида, привыкшая к теплу человеческих рук, словно бездомная кошка, слонялась по вечерам в шумной, накуренной зале в поисках ласки или доброго слова. Охваченная горем, она не знала, куда деться и все её легкое очарование превратилось в тоску. А ребенок, охваченный грустью уже никому не нужен, он не привлекает такого внимания, какое было только по её пришествию. Она чувствовала себя обманутой. Одинокой.
И во всем она винила Их. Всех вместе. Сэра и госпожу Морган, Алекса, Фила, Бьянку и Седрика. Все они её просто бросили. И, как самый настоящий маленький ребенок, она была обижена. И потому решилась.
Осенний вечер тихо клонился к закату, по кабаку летали сонные мухи и редкие посетители неслышно шептались за столами. Входная дверь открылась и юная мисс Морган неспешно прошла в теплую, пропахшую едой залу. Следом за ней шел мужчина - на вид около сорока, загорелый и поджарый. Аккуратная эспаньолка, волосы цвета вороного крыла. Он улыбался ей, о чем-то тихо воркуя, придерживая её нежную ладошку, беспрестанно называя её "юной госпожой". До посетителей только и донеслось:
-Фенрир... Завтра ты ведь проводишь меня в имение Сольдери?
-Конечно, моя юная госпожа. Сын Локи к вашим услугам.
Никто не предал значения обрывку этого разговора. Девчонка была странной, явно не от мира сего. Якшалась с взрослыми мужчинами, которые скорее всего её давно растлили. Потому пусть поступает, как считает нужным.
Тем временем златовласка хищно улыбнулась, сильнее сжав руку загорелого мужчины. Как же ошибались эти мещане, жмущиеся по углам. Зло во имя добра только начало давать свои первые ростки...Они все научатся ценить. И любить. Так, как это завещал Господь. Во имя отца, сына и святого духа.

@темы: "Кукольный Дом"

---

Я искала тебя...ночами долгими.

Меня давно здесь не было. Знаете, бывает такое состояние, когда ты хочешь писать, но не можешь. Так вот, это состояние преследует меня уже несколько месяцев к ряду.
Но в моей жизни случилась наконец-то радость, о которой мне хочется писать. Я нашла моего Бельтрандо ди Паура - отец, о котором я так часто писала в сообществе госпожи Ласт, через которое смогла найти многих из вас. Я не буду лукавить, я пыталась искать нечто подобное, но все не сладко, как заменитель сахара. Либо чересчур приторно и совсем не мое.
И вот, он нашелся. Уж не знаю, с чего я решила написать то письмо, ведь если дневники закрыты, вряд ли владелец частенько их проверяет. Но знакомы ли вы с этим душевным порывом, который никак нельзя объяснить логически? Я человек, который очень подвержен всякой мистике и эфемерным материям. Я не верю в судьбу, но я верю, что если сознание подталкивает нас на какие-то шаги, то сердце нужно слушаться.
Я очень скучала по тебе, отец. У меня есть столько всего, что мне надо тебе рассказать, столько потаенной нежности, которой надо с тобой поделиться. И знаете что? Все это без грязи. Без той любимой дайровской дряни, которую любят искать в сообществах поиска. Поэтому он так мне дорог и потому я так искренне счастлива.
Спасибо тебе, что ты вернулся. Спасибо, что ты ответил. Ты мне очень нужен, папа.

P.S. И, да. Зачем нужен дневник, если я могу сюда писать исключительно про Слизерин? Затея отменяется. Теперь сюда я буду скидывать рассказы, стихи и прочее. Иначе дневник опять завянет.

---

Спасибо за ещё одну ночь без сна.

Разговоры с отцом всегда не вызывали ничего, кроме страха и негативных эмоций. Так было, наверное, не всегда. Но я уже, к сожалению, не помню, чтобы было иначе.
Я уже давно ничего не отвечаю, просто сижу молча - так больше вероятность того, что эта пытка скоро закончится. Все, что я слышу из его "благих намерений спасти мою душу", это угрозы и обвинения. Больше ничего.
Иногда он бывает настолько красноречив и убедителен, что это невольно угнетает меня. Мне кажется, что это все-таки семейное, получать удовольствие от того, что топчешь кого-то. За тем малым исключением, что мои зверские, циничные замашки никогда не касались моей семьи. Ни-ко-гда.
Если это ещё только "хочет помочь", то я страшусь, когда дело дойдет до "спасения".
Я истощена. Мне ничего сейчас не хочется.
Я просто просыпаюсь в своей маленькой тюрьме, встаю и делаю какие-то механические телодвижения, чтобы попросту пережить данный отрезок времени. Я жду, когда хоть немного затянется горечь от утраты близкого мне человека и практически всех моих "друзей".
Но ведь обязательно нужно было в это вмешаться. Как же так? Она вроде бы более-менее успокоилась, нет, так не пойдет. Подсыпать ей проблем, что ли? Ну, чтобы жизнь не казалась такой уж сладкой.
Спасибо за истерику и нервный срыв среди ночи.
Обожэ мой, неужели меня все-таки скоро отправят в дом для убогих умом? Хм. Скорее бы. Там хотя бы есть относительная свобода слова. Так как бредни психопатов просто никто не слушает.
А здесь тебя мало того, что не слышат.
Тебя не хотят слышать. Твои близкие и очень родные люди. Более того, тебе запрещают говорить.
Маме нужен папа. Папе нужна Жалость.
А я...как 8 лет назад.
Снова хуже собаки, которая сдохла год назад.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Hit me baby one more time.

Черноволосая малышка-Яна долго топталась перед комнатой Калисто, поджимая миниатюрные, спелые свои губки. Миниатюрные ножки мерили мягкими, вкрадчивыми шагами холодный каменный пол, сиротливо выглядывающий из-под коврового мягкого покрытия коридора. Наконец массивная деревянная дверь тихонько скрипнула и в дверном проеме появился остро-очерченный силуэт старшей из сестер Беннет. Хищно сощурившись, Калисто покачивала бутылью вина, зажатой в левой руке и, прислонившись к дверному косяку, внимательно оглядела миловидную свою сестрицу.
-Я все могу понять, Яна. Но если ты хочешь, чтобы тебе прочитали сказку, то ты пришла крайне не вовремя.
Маленькая девочка рассеянно подняла взгляд, что-то выискивая в подслеповатых глазах старшей сестры. За время долгой болезни и тяжелых переживаний Калисто осунулась, черты лица стали хищными, резкими, а кожа казалась всего-навсего тонким пергаментом, обтянувшим все это тщедушное тельце, но норовя вот-вот порваться от любого неосторожного прикосновения.
Яну очень пугала эта странная, до боли не знакомая ей Калисто. Пухленькая ладошка потянулась к худым, тонким пальцам сестры и бархатную кожу Яны словно обожгло ужасным, мертвецким холодом. На глазах малышки некрупными солеными каплями вспыхнули хрусталинки слез.
-Ну и что ты ноешь, могу я поинтересоваться? Яна, ступай прочь. Эта игра перестала быть интересной ещё ровно три дня назад, как я вернулась домой, - прямо перед носом малышки Беннет глухо и громко хлопнула дверь. Девочка вздрогнула и от этого ручейки слез быстро заскользили по румяным щекам. После того, как Беннеты потеряли отца семейства - сэра Беннет, не прошло и трех дней, как Калисто потеряла всяческий интерес и тягу к жизни.
Яна стояла на пороге её комнаты и глотала слезы, не зная, как же ей вернуть её сестру хотя бы ненадолго в их уютную гостиную. Поиграть немного на фортепиано вдвоем, ведь папе это так нравилось.
Поместье резко опустело. Мисс Элайза вообще не навещала дом, оставив маленькую дочь на попечении Калисто. Она была разбита горем и полна уныния, решив, что сейчас то самое время, когда она может показать свои "истинные женские слабости", она попросту исчезла.
Калисто даже это очень мало интересовало, по-крайней мере именное такое впечатление было у Яны. Нету больше мамы, нету больше папы. Почему Кали так спокойно реагирует на это? Почему она не плачет и не кричит вместе с ней? Не страдает с такой же яростной болью и не скорбит?
Несколько резких ударов по тяжелой двери маленькими кулачками, словно надеясь разбить преграду вдребезгли:
-Я ненавижу тебя, Калисто! Ненавижу!

________________________________________________________________

Тонкие губы растянув в жеманной улыбке, старшая мисс Беннет легко вспорхнула с кресла, на цыпочках сделав плавный поворот, чтобы подол черного платья легко колыхнулся на сквозняке:
-Кричи громче, Яна. Твои крики - просто музыка для моих ушей, - хрипло хохотнув, девушка вдруг рассеянно пошатнулась, словно тонкий кипарис на ветру и немедленно опустилась на колени, на холодный пол. Бутыль с глухим стуком упала на пол, остатки красного вина плеснули на серый камень темными, вязкими брызгами.
Калисто тихо хохотнула, поднимая взгляд к потолку, выискивая что-то среди беспросветной мглы тяжелых сводов её просторной комнаты. Тишина крепко увязла вдоль стен, неторопясь подползая к своей беззащитной, уже практически падшей жертве. Осталось только затянуть петлю потуже и она тоже сломается, как сломалась госпожа Элайза. Так ли это?
Мисс Беннет закусила краешек губы, с усилием поднимаясь с холодного пола, с присущей ей легкостью взмаха тонкой ладони смахивая с плеч несуществующие пылинки. Они ведь все уходят, в конце-концов. Так распорядилась судьба, что абсолютно все - её семья, друзья и близкие это люди, мало способные сострадать. Да и нужно ли ей было это?
В конце-концов, проблем с финансами не возникнет, отец достаточно оставил средств, чтобы можно было ни в чем себе не отказывать. Сбежавшая мать - тюю. Значила ли она хоть что-то в жизни Калисто, это ещё очень большой вопрос. В конце-концов ведь она была папенькиной дочкой, а вот Яна наоборот, больше любила Элайзу. Да, Кали всегда обращалась к матери по имени. Странная привычка, но даже сама Элайза к этому привыкла.

Искоса глянув за окно, откуда лился холодный лунный свет, мисс Беннет криво улыбнулась, поднимая с пола бутыль.
-Казимир, - тихо окликнула через плечо и спустя несколько мгновений домашний эльф тихо приотворил входную дверь.
-Еще одну из погреба, а вот это выкинь. Я, пожалуй, спущусь в гостиную. А ты приберись тут, - проходя мимо эльфа, швырнула ему под ноги бутыль, усмехнувшись коротко уголками губ. Да, как бы ни было смешно, единственный, кто никогда отсюда не уйдет, это старый домашний эльф. Добродушный Дерек Беннет несколько раз пытался спровадить сварливую прислугу, делая ему подарки, так что формально тот был свободен, как птица. Но тем не менее, оставался в поместье, как верный цепной пес - оберегая покой и уют этого места.
Прикрывая за собой дверь, Калисто шумно выдохнула и прикрыла глаза. Яна все-таки наконец ушла спать.

---

Sky is over.

Как же это...тяжело.
Так повелось, что этот дневник был создан в очень тяжелый момент моей жизни. Я никого не виню, если он захочет уйти.
Ночью я проснулась. Примерно часа в три, наверное. От того, что мне приснилось - меня будит матушка, она кричит и говорит мне быстрее вставать. Я задумчиво села на больничном диване, поскольку была выселена в коридор. На мое место положили больную, которая готовится к какой-то тяжелой операции.
Так я сидела минут пятнадцать, обхватив колени и взглядом следя за лучиками лунного света, скользящими по коридору. И только я легла обратно, чувствуя странную и тяжелую боль на сердце, как зазвонил телефон.
Хотите - верьте. Хотите - нет. Я чувствовала, как он умирает. Я умирала вместе с ним. Задыхалась и единственное, что могла - молиться. Беспрестанно молиться всем известным мне богам.
Ночью у меня умер дедушка, который жил вместе с нами. По папиной линии.
Как мне рассказали, ночью он очень сильно закашлялся, настолько громко и хрипло, что папа выбежал к нему, посмотреть, что случилось. А он сидел на диване, пытаясь обхватить колени, а изо рта у него текла кровь, заливая шею и грудь, медленно стекая на пол. Папа подбежал к нему, предлагая вызвать скорую. Он поднял на него спокойный взгляд и словно не слышал, что тот спросил. И сказал: "А где Ксюша?". Папа попытался объяснить, что я в больнице и не могу сейчас приехать. Он просто кивнул и сказал: "Я полежу, подожду её". Лег, закрыл глаза и умер. Не мучился, просто уснул.
Он был со мной с самого рождения. Он всегда пытался делать меня ещё лучше, чем я есть. Бывший военный - он был во многом требователен, не терпел отказов. Конно-спортивная школа, уроки стрельбы из винтовки. Он делал мое детство незабываемым
А ещё он безумно любил бабушку. Знаете, вот эта милая старческая любовь, когда они держатся за ручку, вместе пьют чай на мансарде летним вечером. Я ведь все это помню. В библии говорится, что близкие друг другу люди не узнают друг друга на небесах. Я надеюсь, что это неправда.
Он умер от разрыва легких. Слишком сильно закашлялся.
Целый день мать мотали по городу, так как скорая не вызвала милицию. А в таких случаях подозрения падают на семью. То есть, что мы его сами убили. Бред.
В этой стране не то, что жить...даже умереть нельзя спокойно.

Если не пишется – не пиши.
Похорони и поставь свечу.
Есть в Подмосковье твоей души
Кладбище лишних чувств.

Там что ни памятник, то шедевр:
Мрамор и оникс - высокий стиль.
Надпись на каждом гласит: «Je t'aime»
Думаешь навестить?

Даже не думай. Кругом пурга.
Пухом земля прикрывает грудь.
Те, кому нравится поругать,
Сами начнут игру.

А для любителей похвалить
Все предложения хороши.
Если ты чувственно на мели,
Сдохни,
но не пиши.

Сола Монова 2012

На этот раз не мое стихотворение. Не могу писать

---

Бесит.

Вот каким таким магическим образом можно было позвать в 5 утра (!!!) на кровь, при этом утверждая, что меня толкали и присылали санитарок, если я ничего подобного не помню вообще? Мне не назначали кровь,я сдавала ее как только легла.Но ведь и это не все.Сейчас,до подъема, меня все-таки заставили встать и ждать новую сестру со смены.Ну это не пиздец ли, товарищи? У меня только один вопрос, почему именно я? Все остальные лежат, как люди и никаких проблем. Только у меня как всегда.

---

Не совсем стих. Не совсем проза.

Вот так бывает - все тебя оставят. Не напишут, не позвонят. А ты, дурак, на больничной койке и случайному звонку рад. Даже если ошиблись, если и не хотели звонить - чей-то голос в формалиновой жизни дает маячок "жить". Ты один прозябаешь у окон, словно манекеновый какой суррогат. Ждешь чьего-то тепла, ноешь. И случайному звонку рад.
"Алло, здравствуйте, мне бы Виталия". Здравствуйте, его нет. Зато есть я. Рассказать вам, какая усталая? Расскажу, ничего не тая. Подождите, не бросайте трубку. Мне так хочется поговорить. А какая погода на улице? Обогреватель бы себе раздобыть. А вы женаты? "К чему вопросы?" Просто так, не подумайте скверно. Иногда, вот так, бывают заносы. Ой, извините...заболталась, наверное.
В трубке тихо гудки и желание...лишь одно - разбить телефон. Но ведь ещё немного отчаянья, а потом позвонит Он. Он обрадует на короткое время, отойдет температура и боль. Но когда замолчит линия, я тишине скажу только "уволь".
Только он и звонит, ястреб мой. Только мало этого, как и всегда. Человеку так много надобно, будь уж ног его святая Луна. А остальные - разбежались все крысами. Потонул мой "Титаник" и вот. Сразу видно, как все актрисоньки метнулись прыгать тут же за борт. И ведь как елейно каждая напишет гнилое "ну как?". Задушить тебя хочется, гадину, погрузить навсегда во мрак. И ведь отвечаешь им так медово, обливая губы вином - "все отлично, моя ты бедовая. Хорошо. Только позвони потом". Не звонит. Не зайдет. Не согреет. Им плевать на тебя, дорогая. Собирай-ка свое доверие и бросай их, пока не седая.
А вот знаете, как тепла хочется? Как корчишься на своей-то койке? Чтобы взял кто-нибудь за руку, обласкал на этой помойке. А в тебя все шприцы и тыкают. Без обид, зато забудешься. Медсестры на тебя апатичную хмыкают, мол ничего, уж скоро отмучаешься.
А ты лежишь и по ночам стонешь. Волчицей воешь на лунный свет. Так уж в жалости к себе тонешь, что чувство, что можешь и не встретить рассвет. От слез своих задыхаешься, словно кислота - глазенки жгут. А ты все, малышка, маешься. Делишь сама с собой совести суд. До рассвета совсем немножко. Под глазами глубокие тени. В ногах вертится больничная кошка, а ты и без того готова упасть на колени.
Новый день - новый бой. Зачем? Если не быть уже вновь живой. Отдавать свое сердце тем, кто просто не дорожит тобой.